Говорящий о себе как о вещи, принимает себя «как есть»: «да, я вот такой – наивный и слабый, ругающий себя и регулярно попадающий на грабли». Но в таком – иногда демонстративно-саркастическом признании можно услышать тоску по внутреннему, которое застыло и превратилось в изделие.
Все, что можно сказать о вещи неизбежно ограничено ее формой. Это придает разговорам привкус житейского предвидения: известно, о чем будут говорить через 5, 30 минут, день или даже год.
Рассказывание не равно пониманию. Если вы - кувшин, то с вами происходит множество событий: вас несут, наполняют, закрывают на замок, тащат за ручку, теряют, находят, взвешивают, моют.
Вы рассказываете об этом тем, кто еще не слышал: как вас находили и бросали, хранили и использовали, покупали и сдавали. Это «содержание» жизни, когда во всех случаях вы были собой – одним и тем же кувшином. Вещью, с которой что-то делали другие. Рассказ о вещи – это рассказ о других.
"Сознание" вещи возникает от руки манипулятора. Прикосновение – источник впечатлений. За рукоять тащат, под крышку наполняют. Неужели психологу не понятно, что ему надо с вами сделать? Открыть и навести порядок.
Но что он делает? Он говорит с кувшином… и появляется человек.
